III

,

351).

Тем не менее, религиозность К. Д. Ушинского оста­вила заметный след в его педагогическом творчестве. Особенно — в этической концепции педагога и в его тео­рии нравственного воспитания. Именно здесь более всего проявилась противоречивость мировоззренческой позиции ученого — соединение религии и морали, наделение рели­гии моральной санкцией. Ушинский оставался верен самому распространенному предрассудку эпохи — пре­увеличению моральной значимости религии (особенно пер­воначального христианства), предрассудку, которого не избежали даже многие представители домарксового мате­риализма, абсолютно не принимавшие религии, « .хрис­тианство,— писал, например, Л. Фейербах,— принесло в мир другое средство культуры: мораль, учение о нрав­ственности»[4].

Отдавая науке сферу знания и оставляя религии сферу морали, К. Д. Ушинский вместе с тем не раз подчеркивал, что мораль, насаждавшаяся официальной церковью, «услов­на», что церковь, государство и общество «берут из мора­ли» только то, что им «нужно для своего существования и преуспеяния» (X, 345).

Социальные установки Ушинского явились основой его мировоззренческих позиций, фундаментом и предпосылкой его педагогических идей. Ценность и сила этих идей состоит более всего именно в их социальной емкости. Творчество Ушинского наглядно раскрывает специфику и внутреннюю логику социальных и педагогических теорий: чем более демократичны эти теории, тем более эффективен и перспективен их научный выход.